Сегодня снова звучат призывы не продолжать после 2028 года эксперимент с налогом на профессиональный доход, то есть, фактически отменить самозанятость, как понятие в системе правовой организации Труда. Аргументы старые: борьба с теневым рынком, (мнимое) отсутствие самозанятых в других странах. Эти заявления вызывают беспокойство, потому что основаны на искажении фактов и игнорируют результаты масштабного налогового эксперимента.
Прежде всего, неверно говорить, что за границей нет самозанятых. Достаточно посмотреть официальные доклады последней 113-ой сессии Международной организации труда, прошедшей в этом году в Женеве, чтобы убедиться, как много внимания правительства, организации трудящихся и профсоюзы и структуры работодателей уделяют внимания самозанятым.
При подготовке к этой сессии, например, представители Дании, Норвегии, Швеции и Швейцарии подчеркнули необходимость обеспечения, чтобы разрабатываемый проект Конвенции Международной организации труда (МОТ) о платформенной занятости не создавал новую категорию работников, отличную от наемных работников и самозанятых, а охватывал исключительно наемных работников. Вообще в мире в профсоюзной среде распространено мнение, что самозанятые, обладающие низким уровнем переговорной силы и автономии, — это те категории работников, кто в большей степени нуждается в защите, но вопрос об отмене статуса самозанятых нигде не стоит в повестке дня. В разных странах существуют различные формы индивидуальной занятости с упрощённым налогообложением.
Российская модель самозанятости представляет собой механизм легализации неформального труда, а это та самая тема, что стала основой 113-ой сессии, неслучайно, важнейший доклад МОТ так и назывался «Инновационные подходы к борьбе с неформальной экономикой, содействие переходу к формальной экономике и продвижение достойного труда». Он отражает не только принципы и цели Международной организации труда (МОТ), но и общий подход международного сообщества к трансформации неформального сектора экономики, зачастую играющего важную роль в народном хозяйстве той или иной страны.
Переход предприятий в формальную экономику представляет собой не только статистическое свидетельство экономического роста и создания новых рабочих мест, но, по мнению Международной организации труда (МОТ), является ключевым фактором устойчивого развития. Это способствует повышению национальной производительности труда, укреплению соблюдения законодательных норм и требований в сфере занятости, а также улучшению качества товаров и услуг, предоставляемых населению.
Режим налога на профессиональный доход (НПД) приносит реальные поступления в региональные бюджеты и фонд ОМС, одновременно снижая уровень уязвимости тех, кто раньше находился за пределами правового поля. Для миллионов граждан — от репетиторов до сценаристов и работников, занимающихся ремонтом домов — это легальный и безопасный способ работать и платить налоги.
На этом фоне инициатива о прекращении эксперимента с самозанятостью выглядит не как шаг вперёд, а как откат назад. Вместо того чтобы избавиться от злоупотреблений недобросовестных работодателей, донастроить механизм и поддержать трудящихся, предлагается ликвидировать востребованную и уже освоенную форму занятости. Это не борьба с серым сектором — это путь к его возврату.
Необходимо не закрывать, а развивать режим НПД — внимательно анализируя накопленный опыт, устраняя нормативные пробелы, уточняя границы применения. Эксперимент ещё не завершён, и подводить итоги преждевременно. Как говорится, цыплят считают по осени. Осень 2028 года — уже не за горами.
